1925. Rolls Royce Phantom I Jonckheere Aerodynamic Coupe (1934)
/ Великобритания /
Этот автомобиль – загадка. Кто был заказчиком этого бесподобного кузова, кто его рисовал и создавал, наконец, в каком точно году все произошло – не известно. Все документы были уничтожены пожаром на бельгийской кузовостроительной фабрике Jonckheere, чья фирменная табличка украшает порог этого сверхнеобычного автомобиля. Сегодня точно лишь известно, что шасси для автомобиля было позаимствовано у модели Rolls-Royce Phantom 1925 года, первоначально оборудованного довольно патриархальным и угловатым кузовом типа «спортседан». Этот кузов для бельгийского заказчика выполнило британское кузовное ателье Barker, мастера которого никогда не блистали креативностью идей. Их почерк всегда отличался консерватизмом, и со временем эти свойства и сформировали стиль и художественный язык этого ателье. Кузовщики Barker выработали характерную манеру исполнения, отличавшуюся такими качествами, как ясность и четкость рисунка, отчего линии кузова никогда не казались провисшими или «безвольными»: эти линии просто звенели, как натянутые струны, а точность, с которой выполнялось примыкание дверей в проеме, порождала особый солидно-приглушенный звук при их закрывании. Словом, Barker был таким же национальным символом, как Британская монархия. Но отчего-то новый владелец автомобиля пожелал большей экзотики и вольнодумия и по какой-то одному ему ведомой причине обратился за новым кузовом в ничем не приметное и вовсе не процветающее бельгийское кузовное ателье братьев Jonckheere. В конце 20-х грянул мировой экономический кризис, и, почувствовав, что коммерческая деятельность на ниве строительства индивидуальных кузовов перестала приносить доход, мастера Jonckheere решили заняться производством кузовов для общественного транспорта. Решение пришло не вдруг, ибо кризис разорял большинство потенциальных клиентов роскошных лимузинов неспешно и с каким-то особым смаком.Выбранное в качестве альтернативы автобусное производство для художников не стало случайным: например, протяженные кузова междугородных автобусов предоставляли большие возможности для творческого самовыражения, повально зараженного в те годы идеями аэродинамического совершенства. В результате многие из факторов, что определяли аэродинамически совершенные формы дирижаблей, самолетов, первых подводных лодок и торпед, переносились на формы и стиль не только летающих и плавающих средств транспорта, но и на предметы быта и мебели. В промышленный дизайн врывалась свежая и вольнодумно-чувственная струя свежего воздуха эпохи «стримлайн», и каплеобразные, веретенообразные формы стали вытеснять рассудительно-рациональные, коробкообразные «сундуки», которые заимствовались из статичной архитектуры первыми автобусами, железнодорожными вагонами, кораблями и автомобилями. Вскоре транспорт 30-х годов стал выглядеть бодро, романтично и чувственно. Вдобавок обобщенность подхода к формам различных объектов промышленного дизайна создавала цельность стиля ХХ века. Единообразие формировало весьма однородный фон, который позволял создавать формы сравнительно легко и приятно, ведь ограничений для художника-творца практически не существовало, и все определял художественный образ и протяженность объекта: чем большей была длина парохода, автомобиля и паровоза, тем современнее и дерзостнее представлялась его форма. Длинный автомобиль априори становился передовым и революционным воплощением самых дерзких мечтаний о будущем. Однако при таком отношении форма постепенно превращалась в фальшивый кожух, маскирующий истинную компоновку механических частей, в которой кузовщики уже не находили источников вдохновения для разработки стиля и дизайна.
Заполучив шасси RR и состоятельного заказчика, бельгийские кузовщики поняли, что работа может стать их лебединой песней и с горячностью принялись за дело. Перво-наперво они обложились модными французскими журналами Illustration, где публиковались самые свежие фотоснимки обтекаемых паровозов американского дизайнера Раймонда Лоуи и сногсшибательные модели женских нарядов от Сони Делонэ, манекенщицы которой эффектно позировали на фоне автоаэродинамических фантазий братьев Вуазэн. Вскоре на гигантской чертежной доске в мастерской кузовщиков Jonckheere стали проявляться контуры более чем шестиметрового кузова (!) с гигантскими передними крыльями и продольным килем-стабилизатором, проходящим хребтом по середине покатой крыши. Огромная колесная база и весьма значительная высота автомобиля позволили прорезать дверные проемы в необычной формы окружности большого радиуса. Посадка в автомобиль стала выглядеть экзотичнее. Дольше всего кузовщики провозились с радиатором, патриархальная форма которого определялась генетикой Rolls-Royce, не желавшей подчиняться никаким новомодным законам аэродинамики, что всецело определяло и форму основного объема кузова, и формы большинства наружных деталей – например, корпусов фар, гигантские пулеобразные обтекатели которых доминировали в образе и формировали «лицо» автомобиля.
Но с точки зрения стиля все эти аэродинамические штучки резко контрастировали с вертикальным щитом декоративной облицовки радиатора, форма которой могла навевать лишь ассоциации с дверью от амбара, наспех притороченной деревенским плотником. Купе с высоким плавником, проходящим посередине плавно ниспадающей назад крыши, выглядело очень стильно и эффектно, и даже, быть может, слишком эпатажно, что со временем стало досаждать и владельцу. В результате автомобиль попал в руки коллекционера и в 1936 году выиграл Prix d’Honneur Каннского конкурса элегантности (конкурс лучшего автодизайна), был исключен из повседневной эксплуатации и очень хорошо сохранился. По окончании Второй Мировой войны автомобиль попал в США, где был перекрашен в золотой цвет с рефлексным эффектом типа «металлик», обеспеченным подложкой из золотой пудры. В 1991 году «золотой» Rolls-Royce был продан на аукционе за $1,5 миллиона долларов японскому коллекционеру. Перебравшись в Японию, автомобиль исчез на многие годы. Ныне он вновь в США и после реставрации в начале ХХI века получил новодельные и весьма хитроумные дорожные кофры из красной телячьей кожи и радикальный черный цвет кузова, который обобщил в монолит детали и без того монументального автомобиля. Так он стал лучшим – The best!